Утверждая миссию писателя-гражданина, Некрасов противопоставляет ему (как и прежде - в стихотворении "Блажен незлобивый поэт") писателя, который угождает "толпе", пытается завоевать признание поблажками, усыпляющей лестью. Он говорит, что родине нужен работник, проповедник Мысли и Добра (в одном из вариантов - Правды и Добра), а не угодник, то есть не льстец; в черновом наброске начала стихотворения об этом говорится еще прямее:
Не тщися быть толпе угодней,
То льстя, то поблажая ей... -
Этот призыв был актуален в условиях, когда остро вставал вопрос о практической работе, о воспитании человека-деятеля {Стихотворение было с раздражением встречено среди мнимых друзей поэта, иначе понимавших задачи искусства. Дружинин в своем (неизданном) дневнике кратко записал: "Плохие стихи к русскому писателю" (10 июня 1855 года).}. Как всегда в переломные эпохи, общество тогда особенно нуждалось в суровой правде. Это понимали лучшие люди того времени. И примечательно, что еще до появления в печати стихотворения "Русскому писателю" студент Добролюбов набросал такие стихи:
...Не льстивый бард, не громкий лирик.
Не оды сладеньких певцов,
А вдохновенный злой сатирик,
Поток правдивых, горьких слов
Нужны России.
Эта перекличка двух современников, будущих друзей и единомышленников, глубоко знаменательна.
Взгляды Белинского на роль литературы и назначение писателя легли в основу поэтического диалога "Поэт и гражданин". Он также порожден эпохой пробуждения и надежд:
Пора вставать! Ты знаешь сам,
Какое время наступило;
В ком чувство долга не остыло,
Кто сердцем неподкупно прям,
В ком дарованье, сила, меткость,
Тому теперь не должно спать... -
говорит Гражданин, обращаясь к Поэту. Он зовет его к деятельности, развертывает перед ним целую программу, и в основе этой программы мы угадываем хорошо памятные Некрасову заветы Белинского: писатель должен быть "гражданином, сыном своего общества и своей эпохи, усвоить себе его интересы, слить свои стремления с его стремлениями". А в образе Поэта нетрудно обнаружить какие-то черты самого автора. Ведь это его голос, его слова слышатся нам, например, в такой пламенной декларации:
Без отвращенья, без боязни
Я шел в тюрьму и к месту казни,
В суды, в больницы я входил.
Не повторю, что там я видел...
Клянусь, я честно ненавидел!
Клянусь, я искренно любил!
И все же вряд ли нужно спорить о том, кого имел в виду Некрасов, изображая двух участников своего диалога. Конечно, в одном из них есть приметы Белинского и даже Чернышевского, в другом - немало от самого автора. Но поиски прямых прототипов бесполезны хотя бы уж потому, что они почти всегда сужают обобщающий смысл образов, ограничивают масштаб произведения.
Несомненно одно: "Поэт и гражданин" есть один из великих манифестов русской поэзии, вобравший в себя и гражданственность лирики XVIII века, и суровый пафос рылеевских дум, и мятежные призывы Лермонтова. Но это манифест иного времени - кануна 60-х годов. И в нем прежде всего нашли свое место афористически точные, концентрированные до предела формулы революционно-политической лирики, ставшие крылатыми еще при жизни их автора:
Поэтом можешь ты не быть,
Но гражданином быть обязан.
Здесь же прозвучал и знаменитый лозунг-призыв, который с энтузиазмом приняли представители тех новых поколений, которые уже тогда готовили себя к будущей революции:
Иди в огонь за честь отчизны,
За убежденье, за любовь...
Величие некрасовского диалога в том, что это отнюдь не только литературный манифест - речь идет об острейших современных вопросах, о политической борьбе. И это тогда же почувствовали враги "Современника". Устами Гражданина Некрасов выражает сожаление о недостатке подлинного патриотизма в обществе ("наперечет сердца благие, которым родина свята"); его же устами он снова судит "мудрецов", тех же агариных, которые бездействуют, твердя: "Неисправимо наше племя, мы даром гибнуть не хотим, мы ждем: авось поможет время..." Только на этот раз суд его над агариными еще строже, и он предупреждает Поэта:
Не верь сей логике презренной!
Страшись их участь разделить,
Богатых словом, делом бедных,
И не иди во стан безвредных,
Когда полезным можешь быть!
Наконец, устами того же персонажа он напоминает о том, что же такое настоящая гражданская доблесть. И делает это так:
Когда же... Но молчу. Хоть мало,
И среди нас судьба являла
Достойных граждан... Знаешь ты
Их участь?.. Преклони колени!..
Несомненно, здесь намек на декабристов, намек смелый и принципиально важный? это и попытка указать преемственную связь с передовым движением 20-х годов, и - самое главное - ссылка на исторический пример; были в нашей истории "достойные граждане". Становится ясно, кого именно увенчивает поэт этим званием, перед кем хочет преклонить колени.
Цикл стихов, освященных образом Белинского, отмеченных высокой публицистичностью, ораторской патетикой, осуществлялся в соответствии с велениями и требованиями времени. Было очевидно, особенно после Крымской войны, что борьба со злом и неправдой, обличение темноты и пороков должны усилиться, подняться на какую-то новую ступень (так вскоре и случилось). Некрасов, снискавший себе репутацию отрицателя, остро ощущал, что обличение и сатира, к которой он был всегда склонен, должны опираться на известную позитивную программу, направляться осознанной целью. Это и привело его к необходимости внимательнее присмотреться к положительным сторонам действительности, углубиться в народную жизнь, найти в ней такие явления и характеры, изучение которых способствовало бы развитию демократической мысли. Говоря короче, отрицание следовало подкрепить утверждением.
Впоследствии, во второй половине своей деятельности, Некрасов полностью осуществил эту программу, создав широкие картины жизни крестьянской России, найдя именно в ней своих настоящих героев. Теперь же он только вступал на этот путь, и естественно, что образ Белинского возник перед ним как первое и наиболее яркое воплощение положительного идеала, как образ патриота и борца (стихи о Белинском открыли целую галерею некрасовских портретов русских революционных деятелей - Добролюбова, Чернышевского, Шевченко, Писарева). С этой же тенденцией, отразившей серьезные сдвиги в сознании общества, связаны и другие страницы творчества Некрасова середины 50-х годов - история русской девушки, выбивающейся из косной среды ("Саша"), думы благородного бедняка-сочинителя ("В больнице"), собирательный образ народа в "Тишине"; в этом же ряду надо рассматривать и картины солдатского героизма, зарисовки народной жизни в военных очерках и других материалах "Современника".
* * *
21 ноября 1855 года литературный Петербург впервые увидел Льва Толстого. Двадцатисемилетний офицер приехал из Севастополя, еще овеянный пороховым дымом. Прямо с железной дороги он явился к Тургеневу, жившему зимой в столице, и остановился у него. Толстой заявил, что хочет увидеть Некрасова, своего первого редактора и литературного советчика. Они встретились и провели целый день вместе, в разговорах. На другой день Толстой обедал у Некрасова в обществе Дружинина и Егора Петровича Ковалевского, путешественника и писателя, также приехавшего из Севастополя.
И все были в восторге от обаятельного офицера, от его превосходных рассказов и здравого взгляда на вещи. "Милый, энергический, благородный юноша - сокол!.. а может быть, и - орел.. Некрасив, но приятнейшее лицо, энергическое, и в то же время мягкость и благодушие: глядит, как гладит. Мне он очень полюбился", - признавался тогда же Некрасов Боткину.
Толстой стал часто бывать у Некрасова, который жил в эту зиму один, снимая квартиру в Малой Конюшенной, в известном доме Имзена {Ныне улица Софьи Перовской, д. 10.}. Здесь Толстой впервые встретил множество литераторов, постоянно и шумно толпившихся вокруг больного Некрасова, не выходившего из дому: среди них он увидел Панаева, Гончарова, Григоровича, Боткина, Фета, Островского, Анненкова, братьев Жемчужниковых, Майкова... Все они собирались здесь в тесном кругу, чтобы читать друг другу свои стихи и прозу.
Толстой прочел здесь "Севастополь в августе", Гончаров - отрывки из "Обломова", Дружинин - свой перевод "Короля Лира" (в дневнике его 21 декабря 1855 года записано: "Вчера... прочел Тургеневу первые сцены моего перевода Лира. Дни за два я читал их Некрасову, который приветствовал их с восхищением"); чтение "Короля Лира", продолжавшееся и 4 января, вызвало жаркие споры о Шекспире с участием Толстого, который уже тогда высказал свои парадоксальные суждения о великом драматурге.
|
