Ласуков. А что? Ну, говори, что? Мальчик (озираясь). Стол, диван... стулья... свечку, гитару. Ласуков. Больше ничего? Мальчик. Нет-с. Стены вижу... вас вижу... потолок вижу... Ласуков. А еще? Мальчик (осматривается с беспокойством). Ничего. Ласуков. И всё в порядке? Мальчик. Всё-с. Ласуков. А вот не всё! Мальчик (робко) Что же-с? Ласуков. Ну, посмотри хорошенько, так и увидишь. Мальчик (в недоумении осматривается в третий рая и тоскливым голосом отвечает). Ничего, всё как следует. Ласуков. Решительно всё? Мальчик. Всё. Ласуков. Ворона ты, ворона! Ну, посмотри еще!
Мальчик снова осматривается с мучительным беспокойством.
Ласуков устремляет на него вопросительный взгляд. Мальчик молчит.
Так ничего не видишь? Мальчик. Ничего-с. Ласуков. Поди сюда.
Мальчик подходит.
Ласуков (приподнимается, с язвительной гримасой указывает на нагорелую свечу и говорит быстро). А это что такое? Мальчик (вскрикивает). Ах! (И торопливо снимает со свечи.) Ласуков. О чем ты думаешь? где у тебя глаза? Скоро ли я добьюсь, что из тебя выйдет человек?.. (Умолкает.)
Мальчик потихоньку уходит в прихожую.
Проходит несколько минут, в течение которых старичок зевает, потягивается, закрывает и открывает глаза.
Ветер продолжает выть.
Как воет, как воет! Теперь, я думаю, даже ворона усидеть на дереве не может: как поддаст ей ветер под крылья, так поневоле летит и каркает, дура.
Молчание.
В Петербурге в Английском клубе, в Дворянском собрании теперь, я думаю, играют. И прекрасно делают. (Зевает.) Одному играть почти невозможно... да и результату никакого не будет! А может быть, в Дворянском собрании теперь бал, музыка...
Молчание.
Козыревич!
Является мальчик.
Подай гитару!
Мальчик, сняв со стены, подает ему гитару и останавливается у дверей. Ласуков играет и припевает апатически:
По полтинничку на пиве пропивал, Оттого-то и на съезжей побывал... [1]У тебя есть ноги? Мальчик. Есть. Ласуков. Что ж ты стоишь? Мальчик. Ничего-с. Ласуков. Пляши. (Продолжает играть. Мальчик усмехается.) Ну! Мальчик. Не умею-с! Ласуков. Говорят, пляши, так пляши!
Мальчик робко переминается.
(Грозно.) Ну же!
Мальчик делает несколько неловких движений. Ласуков играет.
Во время пляски у мальчика выпадает маленький ключ из кармана.
Ласуков, заметив это, говорит в сторону, с радостью потирая руки.
А-та-та-та! (Мальчику.) Ну будет, будет! Заставь дурака молиться, он и лоб готов разбить!
Мальчик уходит. Ласуков на цыпочках подкрадывается к ключу, берет его,
так же тихо возвращается к дивану, ложится и кричит:
Растеряшин!
Является мальчик.
Подай пороху!
Мальчик уходит в сени, через минуту возвращается и начинает шарить в прихожей.
Ласуков с удовольствием прислушивается к его действиям.
Пошел теперь, пошел! (Мальчику.) Что ж пороху? Мальчик (из прихожей). Сейчас!
Слышно, как мальчик опять идет в сени, возвращается и продолжает шарить.
Ласуков (тихо). Ищи! Ищи! (Громко.) Ну? Мальчик (сконфуженный, в дверях). Да не знаю, сударь, ключ от шкапа куда-то затерялся. Сходить разве! не у Татьяны ли? Ласуков. Да ты разве ей отдал его? Мальчик (несмело) Да... ей-с... у нее... Ласуков. Ну конечно! сходи, сходи!
Мальчик уходит, и слышно на улице, как он бежит и шлепает по грязи.
Эк улепетывает! точно верхом поскакал! молодые ноги, горячая кровь! Эх, молодость, молодость! И мы были молоды, и в кавалерии служили, и на балах танцевали, и шпорами там побрякивали... да то ли еще делывали?., а теперь! эх-эх-эх! молодость прожили, силу пропили и доживаем век с Гаврюшкой да с Анисьей, да с аптечными банками, да с лечебником Энгалычева[2] – ипохондрического пехотного полка, геморроидального батальона, в лазаретном отделении.
Слышно возвращение мальчика.
Ключарев!
Является мальчик, весь красный, запыхавшись; лицо его выражает беспокойство.
Что ж, ключ взял у Татьяны? | 
