Явление 5
Те же, Ивановна, потом Столбиков.
Ивановна (торопливо). Фекла Петровна! барыня! приехал жданный гость! на тележке прикатил! Фекла Петровна и Малаша. Неужто он? Ивановна. Он, он, родная. Я, говорит, дворянин, отставной! Петр Степаныч, говорит, по армии Столбиков! Фекла Петровна. Слава богу! проси скорее...
Ивановна идет к дверям.
Малаша. Ах, маменька, как у меня сердце дрожит... Фекла Петровна. Ну, добрый знак! Это, говорят, предчувствие такое... Ивановна (в дверях). Милости просим, ненаглядный, пожалуйте...
Столбиков входит, одетый бедно, с чемоданчиком под мышкой.
Фекла Петровна (громогласно). Здравствуйте, батюшка Петр Степаныч! в кои-то годы привел мне бог увидеться и познакомиться с вами!.. (Хочет его обнять.) Ивановна. Да, да, в кои-то годы, ваше благородие!.. (Осмотрев его, уходит.) Столбиков (серьезно отстраняя ее объятия). Позвольте-с... начнемте, как подобает... (Целует руку, потом, не выпуская ее руки, смотрит в глаза и говорит.) Позвольте узнать: с кем имею честь... в первый раз родяся видеться? Фекла Петровна. Как же, мой батюшка, ведь я Фекла Петровна!.. Столбиков. Ах, это очень приятно... Фекла Петровна. Ведь я жена Макара-то Тимофеича! вашего доброго опекуна. Матушка ваша, покойница, была со мною очень дружна и, предчувствуя свою близкую кончину... дай бог ей царство небесное! всегда меня просила взять вас на свои руки; мы так и сделали, исполнили долг свой... а как это случилось, что мы с вами никогда не видались,– право, не знаю! хоть умереть, не знаю!.. Столбиков (особо). Какой лестный прием! что бы им сказать на это? (Ей.) Это оттого, что... я не имел честя быть вам знаком... оттого, что я получал образование, приличное моим летам, в деревне у отца Филиппа... а потому я не имел чести быть с вами знаком... да и матушка, покойница, тоже не имела чести быть с вами знакома... оттого-то я и не имею чести вас помнить... Фекла Петровна. Куда же вам и помнить! вы были еще махоньким, когда она изволила преставиться... я в тот год родила Малашу... вот дочь моя, батюшка Петр Степаныч! (Малаше.) Малаша! сделай книксу Петру Сте-нанычу! и познакомься... (Ему.) Прошу вас, батюшка, полюбить ее равно как и нас... Столбиков (увидя ее, вздрагивает и говорит про себя). Ах! что это! какая единственная наружность! заманчивее Дунечки... как полна и благообразна! а глазки, хоть и махонькие, но канальские! (С неловкостью подходит к руке Малаши.) Позвольте-с... иметь столь неожиданное удовольствие... (Поцеловав, про себя.) Усладительное чувство! (Обращаясь к Фекле.) После столь долгих несчастий позвольте, Фекла Петровна, еще учинить нежное лобзанье! Фекла Петровна. Помилуйте, родной мой, о удовольствием. Столбиков (целуя руки Малаши, говорит ей). Какой особенный вкус в этом прикосновении!.. какие вы добрые, должно быть, Маланья Макаровна... (Отходит с разными ужимками и поклонами.) Фекла Петровна. О, что до доброты души, так уж, батюшка, другой подобной не найдете... (Ей.) Малаша, не конфузься, сделай еще книксу Петру Степанычу... (Малаша исполняет.) Зато уж я и люблю ее, голубушку... нечего сказать, она и заслуживает любовь.
Столбиков с намерением, глядя на Малашу, кашляет.
А уж воспитала я ее, отец мой, сколько возможно деликатнее... Столбиков. Ах! я это с первого взгляда заметил, как они ловки... Фекла Петровна. Да, батюшка, ни в каком городе появиться с нею не стыдно будет, если бог, по милости своей, пошлет хорошего женишка... Столбиков (снова вздохнув, кашлянул). Ах, совершенная правда-с! Фекла Петровна. Конечно, загадывать не смею, но, если выйдет судьба хорошая, уж я приданого не пожалею. Садитесь, батюшка, садитесь... Другим детям даст отец, это его воля, но Малаше я назначаю всю мою собственность: жемчуги, брильянты, золотые и серебряные вещи и деревню, всё, всё ей!.. Столбиков. Ах, какие вы добрые, Фекла Петровна!.. Фекла Петровна. Да как же иначе, мой батюшка? стоит ли нам, старикам, беречь что-нибудь, когда любимая дочка невестой глядит. Столбиков. Да-с, конечно-с... (Особо, бросив взгляд на Малашу.) Да и глядит-то как усладительно! Фекла Петровна. Эх, родной, всё рада отдать, лишь бы господь сочетал святыми узами с хорошим человеком. Не так ли? Столбиков. Ах! ваша правда-с! (Особо.) Что это! Малашенька, глядя на меня, улыбнулась?.. Фекла Петровна. Мы вот, родной, всегда принимали в вас полное участие, как в родном детище... позвольте старухе обнять и поцеловать вас... боже милостивый! Экой молодец, подумаешь!.. глядя на вас, у меня так слезки и льются... вот кабы бог наградил меня таким сыночком! (Целует его в голову.) Не правда ли, батюшка? Столбиков (глядя на Малашу). Конечно-с... хорошо бы было такое... божие милосердие... но Макар Тимофеич со мною в тяжбе и человек он очень строптивой натуры... Фекла Петровна (перебив его). Что вы! Макар-от Тимофеич? да это предобрейшая душа! да он рад всё отдать, лишь бы помириться, да вы бескорыстнее человека не найдете... Столбиков. Неужли-с? да как же я-то до сих пор испытывал всё ужасные бедствия? Фекла Петровна. Не знаю, батюшка, только Макарушка мой тут, право, не причиной. (Встает.) Да что он нейдет? верно, хлопочет по должности или готовит вам хорошее помещение... сейчас уверитесь, батюшка, в его чистосердечии. Малашенька! скорей приготовь позавтракать Петру Степанычу, да и угости сама, будь хозяйкой!.. Малаша. Извольте, маменька, с удовольствием!.. (Подходя к Столбикову, делает ему еще книксу.) Сейчас, Петр Степаныч! (Уходит.) Столбиков (особо). Ах! что за милая кникса!.. Фекла Петровна (ему). Каково образована, батюшка? Столбиков. Ах! не спрашивайте! единственно! Фекла Петровна. Да уж грешно похаять. Сейчас побегу и я за Макарушкой, он лично уверит вас в своем отеческом расположении. (Особо.) Попался, голубчик! (Уходит.) | 
