Явление 3
Те же и Василиса Марковна с детьми:
Катею, Фенюшей, Матрешей, Тимошей и тремя малолетными (выходят из разных дверей).
Лаврентий Столбиков. Василиса Марковна! дети! целуйте и обнимайте дорогого гостя! без церемоний!
Дети все бросаются целовать Столбикова.
Ребятишки! это ваш братец! жена, это племянничек! Петр Степаныч! Катя, Фенюша, Тимоша и прочие. Милый братец! Здравствуйте! Обнимите нас!.. Здоровы ли вы? (Отводят его к стороне и сажают около себя, целуя и обнимая его беспрестанно.) Лаврентий Столбиков. Ха! ха! что, батенька? попались! Василиса Марковна (Петру Столбикову). Мы очень всегда рады... (Мужу.) Скажи-ка мне, Лавруша, а что это за племянник твой и как он тебе близок? Лаврентий Столбиков. Да видишь, душка, у Кондратия из шести сыновей был Дорофей, у Дорофея Степан, сам-четверт, от Степана родился я с братом Козьмою... Василиса Марковна. Ах, Лавруша, знаю я, что ты родился от Степана; да он-то от какого же Степана? Лаврентий Столбиков. Это уж от другого; от Петра, сам-шеста, был сын Степан, сам-сём! так он нам пятиюродный. Петигорошкин (тихо Василисе). И женишок отличительный! скоро обогатится! Василиса Марковна (посматривая на Петра). А! вот что! почему же, мы люди добрые, Петр Степаныч... (Ласково кланяется.) Петр Столбиков. Я это замечаю-с... Лаврентий Столбиков. Ну что ж, вы, саранча? попотчуйте приезжего братца! Василиса Марковна. Да, да, подите, дочки, принесите гостю яблоков, простокваши, медового варенья, домашнего балыка, орешков и еще чего-нибудь...
Многие на дочерей бросаются в дом, скоро вносят на тарелках разные кушанья и сами кормят Петра из своих рук.
Он же, тихо разговаривая с ними, очень часто целуется и обнимается.
Лаврентий Столбиков. Да, после обеда не худо подкрепиться... я уже раза три закусывал с Михаилом Федоровичем... всё обозревали вон тот угол. Василиса Марковна. А слышал ли, Лавруша, что мне теперь шепнул Михайло Федорыч? Лаврентий Столбиков. А что бы такое? Петигорошкин. Да так, батенька, насчет будущности вашего семейства закинул я дружеский крючочек... Лаврентий Столбиков. А! то есть, верно, насчет нашей Фенюши? или Катюши? Петигорошкин. Именно. Малый будет богатый, а прост, как младенец! Василиса Марковна. Катюша-то ваша такова же... так как ты думаешь? Лаврентий Столбиков. Да что тут мне попусту думать? пусть поест, так лучше я расспрошу тогда, как он сам мыслит про это. Я не люблю ни интриг, ни вычур! спросил, да и баста! Петигорошкин. И! это будет презнаменито! вы скажите свое, а он на ваше ответит свое, а там как раз и резолюцию подмахнем. Василиса Марковна (мужу). Только ты но высказывай ему своей философии, можешь всё дело испортить. Лучше обожди хоть сестры. Лаврентий Столбиков. Душка! моя философия никого еще калекой не сделала! что бы я ни сказал, о том не сокрушаюсь; каков в колыбельку, таков пойду и в могилку. Отойди, не мешай нам... Гм! Петр Степаныч! Экуте, на дружеское слово...[10] Петр Столбиков (освобождаясь от детей). Что же делать, Лаврентий Степаныч... разные эти удовольствия и мои тесные обстоятельства... как вы тут хотите, но я, по доброте души, не смею отказаться... Лаврентий Столбиков. Не в том смысле, батюшка... пожалуйте-ка сюда. Василиса Марковна (подходя в детям). Детушки, бросьте пока братца-то!.. Петр Столбиков. Извините, Катерина Лаврентьевна. (Подходя к Лаврентию.) Что вам угодно? Лаврентий Столбиков. Да вот, сударь, замечаешь ли ты, что мы не женируемся,[11] вот моя жена, как сам видишь,– ни рожи ни кожи, умом – середка наполовине и так далее. Детей хоть вволю, но живем припеваючи: еда и питье добрые, постели мягкие, комнаты теплые, ставни плотные, спим себе вволю... а? как ты думаешь? Петр Столбиков. Да-с... единственная жизнь у вас! Лаврентий Столбиков. Ага! завидно!.. что ж долго думать, перенимай у нашего брата. Петигорошкин. И разумеется. Грешно ведь вам маяться без пользы человечеству. Петр Столбиков. Конечно-с... но... Лаврентий Столбиков. Впрочем, как себе хочешь. Не ищи жены, она сама найдется. Ты богат, так не дадут быть холостяком. Не разбирай, умна ли, скромна или постоянна; гляди, лишь бы богата была. Пока она в невестах, так подай господи! а стала женой – избави господи! Глупая и умная – одинаково надоедает: от таких прячься в кабинет и спи себе в креслах! Но с бедною женой – беда! Нет никакой консолации.[12] Окружат если дети? не тужи, было бы где поместить да накормить. Не хлопочи определять их в знаменитые училища; чем громче учитель, тем дороже берет. Девчонок не учи грамоте далее молитвенника. Наука, брат, везде наука, и у последнего пономаря буки-аз–ба, всё-таки ба! никак не иначе. Следуй же моим правилам, поддержишь реноме, проживешь век свой счастливо; пойду обозреть саранчу... адье.[13] (Уходит в глубину сада.) | 
