Шутка-водевиль в одном действии
Действующие лица:
Кочергин, саратовский помещик.
Лидия, дочь его.
Сухожилов, чиновник, жених Лидии.
Стружкин, актер.
Слуга.
Действие происходит в С.-Петербурге.
Театр представляет комнату в квартире Кочергина.
Три двери: направо в биллиардную, налево в комнату Лидии; на средине выходная.
Явление 1
Сухожилов и Кочергин, с кием выходит из биллиардной.
Кочергин. Ха! ха! ха! Как я вас славно обыграл! Удивительная партия... И как мне задалось - что удар, то либо в среднюю блузу, либо дублет в угольную[1]... Я надеюсь, вы не сердитесь, что я вам задал сухую партию... что не дал ни одного очка сделать?.. Сухожилов. О, помилуйте, за что сердиться... на то игра; нельзя обоим вдруг выиграть. Кочергин. Истинная правда... вот я уж тридцать лет играю на биллиарде, а никогда не замечал, чтоб вдруг оба выиграли... Так уж странно как-то сочинены игры... Так вы не сердитесь за сухую партию? Сухожилов. Нет; мне остается только удивляться вашему искусству. Кочергин. Да, от этой сухой партии у меня и теперь лоб мокрый... Вот посмотрели бы вы меня в прежние годы, как я играл на биллиарде!
Когда мне было двадцать лет - Играл тогда я бойко, славно! Со мной, бывало, сладу нет: Всех обыграю преисправно! Хоть на три тысячи изволь - Вовек не праздновал я трусу: Я славно делал карамболь[1]И попадал отлично в блузу!
Теперь совсем не то... меня узнать нельзя... я стал и стар, и слеп, и слаб.
Явление 2
Те же и Лидия.
Лидия. Ах! Валерьян Андреич! Сухожилов. Лидия Степановна! Здравствуйте! Кажется, целый век не видал... позвольте поцеловать вашу ручку! Лидия. Здоровы ли вы? Сухожилов. Здоров; но сердце у меня страдает... матушка, кажется, на целый век замедлила нашу свадьбу... однако ж наконец... Кочергин. Ну что наконец? Сухожилов. Она уж едет... вот письмо прислала... что это за добродетельная женщина! Вы ее узнаете и в ней не расстанетесь... Она наперед дала свое согласие на брак мой с вашей дочерью... как она на меня надеется... как любит меня! Послушайте, вот конец ее письма; волосы дыбом поднимаются! (Вынимает письмо и читает.) "Прощай, бесценный Валеренька,- бесценный! - Я скоро буду... прощай, сердце мое; береги свое здоровье, одевайся потеплей и будь добродетелен!" Будь добродетелен!.. Такое выражение может изобресть только материнская нежность. Кочергин. Вот, сударь мой, скоро матушка ваша будет... Так, значит, во ожидании всерадостного приезда, чтоб незаметнее время прошло - мы теперь и сыграем еще партийку... Сухожилов. Некогда... я заехал только повидаться с Лидией Степановной. Вы и то меня задержали... Кочергин. Эх! А я было только кий подпилил... так бы и срезал желтого в среднюю... Ведь вы берете у меня дочь, последнее мое утешение... можно бы, кажется, за это партию-другую сыграть... мне ведь будет скучно... Сухожилов. Скучно, позвольте! Вы говорите, что вам будет скучно? Мы найдем вам развлечение... Ах, позвольте... у меня есть чудесный знакомый, который, верно, умеет играть на биллиарде... Кочергин. Ну... так что же? Сухожилов. Я приведу к вам славного малого... он насмешит вас и обыграет... Кочергин. Обыграет? А кто он такой? Сухожилов. Актер. Кочергин. Ха-ха-ха! Актер. Слышишь, Лидия, к нам хотят привести актера... Сухожилов. Лихая голова!., только успевай смеяться: врет, как трещотка! Кочергин. Всё это хорошо, но... (Берет его за руку.) Хотите, вперед дам двадцать очков? Сухожилов. Прощайте, иду за Стружкиным... сейчас же приведу... Он говорил, что куда-то отозван; ну да не велик барин, в другой раз туда сходит. Кочергин. Я очень рад буду!.. Люблю посмеяться... ха-ха! и поиграть на биллиарде! Актер... помнишь, Лидия, когда мы жили в Саратове и зазвали какого-то заезжего штукаря... такие коленцы выкидывал, что чудо!.. А это столичный: должно быть, еще лучше... ха-ха! Сухожилов. Прощайте же. (Подает ему руку.) Кочергин. Ах, киек-то хорош! Двадцать пять вперед дам, сыграем; и выставку дам! Сухожилов. Прощайте, Лидия Степановна... мы скоро увидимся. Кочергин (вслед уходящему Сухожилову). Валерьян Андреич! Двадцать пять - и все ваши промахи не в счет! Время терпит: сыграем.
Сухожилов уходит.
| 
