Некрасов Николай Алексеевич
 VelChel.ru
Биография
Хронология
Статьи
  · А.Ф. Кони. Николай Алексеевич Некрасов
  · В. Жданов. Некрасов
  … Часть первая
  … … I. Детские годы
  … … II. Петербургские мытарства
  … … III. Годы «Литературной поденщины»
  … … IV. «О сцена, сцена! Не поэт, кто не был театралом...»
  … … V. Годы «Поворот к правде»
  … … VI. В школе Белинского
  … … VII. Душа нового направления
  … … VIII. «Отечественные записки» меняют квартиру
  … … IX. Будни «Современника»
  … … X. «С замком на губах»
  … … XI. Его «вторая муза»
… … XII. «Вместе с одним сотрудником...»
  … … XIII. Дела и дни
  … … XIV. Любовь-ненависть
  … … XV. В родных местах
  … … XVI. От прозы к стихам
  … … XVII. «Внимая ужасам войны...»
  … … XVIII. Стихи, которые жгутся
  … … XIX. Новый человек в «Современнике»
  … … XX. «Не небесам чужой отчизны - я песни родине слагал!»
  … Часть вторая
  … … I. «В столицах шум...»
  … … II. «Триумвират» во главе «Современника»
  … … III. Конфликты углубляются
  … … IV. «Порвалась цепь великая...»
  … … V. «Опять я в деревне...»
  … … VI. Стихи для народа
  … … VII. «Бросайся прямо в пламя!»
  … … VIII. «Уведи меня в стан погибающих за великое дело любви!»
  … … IX. В Карабихе и вокруг нее
  … … X. В борьбе с реакцией
  … … ХI. «Неверный звук»
  … … XII. Снова «Отечественные Записки»
  … … XIII. Русские женщины
  … … XIV. Крестьянская симфония
  … … XV. Последние песни
  … Основные даты жизни...
  · Д.П. Святополк-Мирский. Некрасов
  · З.П.Ермакова.Кто скрывается за инициалами «А. С»?
  · Е.Б. Белодубровский.К датировке записки Некрасова к Н.А. Ратынскому
  · Б.В. Мельгунов.О 300-м стихе поэмы «Саша»
Семья
Галерея
Кому на Руси жить хорошо
Поэмы
Элегии и думы
Ранние Стихотворения
Стихотворения
Стихотворения 1875-1877
Из водевилей...
Русским детям
Песни
Пьесы
Сказки
Ссылки
 
Николай Алексеевич Некрасов

Статьи » В. Жданов. Некрасов »
Часть первая » XII. «Вместе с одним сотрудником...»

Погруженный в журнальную работу, Некрасов в конце 40-х годов, в это трудное для "Современника" время, почти не печатал стихов. Он жаловался Панаевой:

- Чувствуешь потребность писать стихи, но знаешь заранее, что никогда их не дозволят напечатать. Это такое состояние, как если бы у человека отрезали язык и... и он лишился возможности говорить,

Тогда ему пришла мысль о прозе, о большом романе, который позволил бы погрузиться в пространные описания, в изображение чувств и характеров. К прозе толкала его и прямая журнальная необходимость: как ни изобретателен был Некрасов, сколько ни тратил он энергии для добывания литературных материалов, сколько ни ходил в публичную библиотеку, чтобы просмотреть новые книги и написать несколько рецензий, все-таки нередко получалось так, что решительно нечего было печатать. Особенно в отделе словесности.

Цензура продолжала свирепствовать. Порой красный карандаш безжалостно перечеркивал давно приготовленные стихи и прозу, на которые редакция возлагала все свои надежды. Панаева рассказывает, что в 1848 году ни одна из шести повестей, назначенных для "Современника", не была разрешена к печати, так что для ближайшей книжки просто нечего было набирать. Запрещалась даже переводная беллетристика, особенно французская.

И вот однажды, доведенный до отчаяния цензурными преследованиями, Некрасов предложил Панаевой написать вместе с ним большое сочинение - роман, которым можно было бы из номера в номер заполнять журнальные страницы. Авдотья Яковлевна, уже накопившая к тому времени некоторый литературный опыт, охотно согласилась, и вскоре работа закипела.

Это был первый случай в русской литературе, когда роман писался вдвоем. Не все одобряли это даже в кругу "Современника"; Боткин, например, усматривал здесь нечто унизительное для литературы. Но соавторы не обращали на это внимания и ставили под своим сочинением две подписи - Н. Некрасов и Н. Станицкий.

Сообща был разработан сюжет и план будущего романа, распределены главы, кому какую писать. Авдотья Яковлевна написала пролог - о подкинутом в барский дом ребенке, Николай Алексеевич начал сюжетную линию главой из столь хорошо знакомой ему жизни петербургских "низов", затем пошли главы, написанные совместно, потом по очереди...

При чтении "Трех стран света" принадлежность отдельных глав (или частей) тому или другому автору угадывается довольно легко. Некрасовский текст заметно отличается своими литературными достоинствами (в ряде случаев весьма высокими), реалистической манерой, психологической достоверностью; текст Панаевой порой грешит мелодраматизмом, склонностью к псевдоромантическим приемам изображения чувств и разного рода "ужасов". К этому, впрочем, в известной мере предрасполагал и самый материал, разработка которого выпала на долю Панаевой, и понятное стремление подогреть интерес не слишком разборчивого читателя тех времен, сделать обширный роман с продолжением как можно занимательней и эффектней. Но, как бы то ни было, языковая неоднородность и разностильность романа бросаются в глаза.

Стилистические приметы, помогающие определить авторов разных глав романа, дополняются свидетельством первого биографа Некрасова А. М. Скабичевского, который на основании разговоров с престарелой уже Панаевой указывал, что ее перу принадлежит все, что касается "интриги и вообще любовной части романа", а Некрасов взял на себя "детальную аксессуарную часть, комические сцены, черты современной жизни и описание путешествий Каютина".

Страницы, написанные Некрасовым (а их, по-видимому, около половины), составляют наиболее сильную часть романа. Некрасов вложил в него немало труда. Приходится удивляться, откуда у него, занятого постоянной работой по журналу, доставало времени для ежедневного писания романа? На этот вопрос позднее ответил сам Некрасов:

- Я, бывало, запрусь, засвечу огни и пишу, пишу. Мне случалось писать без отдыха более суток. Времени не замечаешь; никуда ни ногой, огни горят, не знаешь, день ли, ночь ли...

По словам Панаевой, он прочел массу книг, чтобы описать путешествия своих героев по родной стране, изучил сочинения русских путешественников - исследователей Сибири, Камчатки, Севера, Поволжья.

Первоначально Некрасов относился к начатому роману полушутя, даже почти иронически, о чем счел нужным предупредить, например, Тургенева. 12 сентября 1848 года он писал ему в Париж: "...Я пустился в легкую беллетристику и произвел, вместе с одним сотрудником, - роман в восемь частей и 60 печатных листов". Когда же в конце 1848 года первые части "Трех стран света" появились в журнале, он в следующем письме (17 декабря) добавил к этому: "Если увидите мой роман, не судите его строго: он писан с тем и так, чтоб было что печатать в журнале, - вот единственная причина, породившая его на свет".

Тут и опасение, что роман может не понравиться Тургеневу, первому авторитету в области прозы, тут и авторская скромность, и прямой намек на цензурные притеснения. Но не такой человек был Некрасов, чтобы тратить столько сил и времени, в частности, на борьбу с цензурой, постоянно придиравшейся к новому сочинению {Цензура, прежде чем разрешить к печати первые главы романа, потребовала от соавторов письменного заверения в том, что содержание последующих, еще не написанных глав будет вполне благонадежно. Сохранился документ, в котором Некрасов и Панаева обещают, что роман "будет производить впечатление светлое и отрадное"; "все лучшие качества человека: добродетель, мужество, великодушие, покорность своему жребию будут представлены в лучшем свете и увенчаются счастливой развязкой...".}, ради одной только цели - заполнить опустошенные той же цензурой страницы журнала. И вряд ли можно сомневаться, что по мере углубления в работу Некрасов относился к ней все более серьезно.

Он соблюдал старательно требования и приемы авантюрно-приключенческого жанра; своему соавтору он поручил заботу о развитии любовно-романтической линии, впрочем, вполне необходимой в композиции романа; сам же от главы к главе усиливал его социально-критическую тенденцию. Именно он написал выразительные, в духе натуральной школы страницы, рисующие контрасты бедности и богатства, губительную власть денег, жалкое прозябание городской нищеты, паразитизм помещичьего сословия. Но и это еще не все: он создал второй и наиболее значительный план романа, показал разные слои общества и, может быть, впервые открыл для русского читателя картины народного быта - трудовую жизнь русских рек, волжских пристаней, астраханских промыслов, северных экспедиций.

Описывая странствия Каютина, объехавшего "три страны света" в поисках своего счастья и заработка, нужного для будущей семейной жизни, Некрасов как бы хотел напомнить, что не только помещики-крепостники и чиновники-взяточники населяют Россию: на обширных ее просторах, на далеких окраинах кипит жизнь, там поднимается Россия промышленная, добывающая, строящая, открывающая новые торговые пути; там живут и трудятся люди деятельные и мужественные - охотники, промышленники, мореходы, лоцманы; там в борьбе с суровой природой, часто в условиях смертельной опасности выковывается "дух предприимчивости, отваги и удали".

Многие некрасовские страницы романа звучат как гимн в честь талантливого и смелого русского человека - только его свободный труд может одолеть силы природы, покорить моря, леса и недра земные, в которых "скрываются неисчислимые источники богатства, неразработанные, нетронутые". Это относится ко многим людям из народа, с которыми встречается Катотин во время своих скитаний, но прежде всего - к мореходу Антипу Хребтову; могучий характер этого человека, отважного и мудрого, готового пожертвовать жизнью для спасения товарища, способного выйти один на один против огромного медведя, олицетворяет в романе лучшие черты народа.

Это и есть одна из больших тем "Трех стран света", тема народа, крестьянства, важная для понимания некрасовского творчества конца 40-х годов, на пороге зрелости. Ни в одном другом раннем произведении Некрасов не определил с такой прямотой своего отношения к крестьянству, как в этом романе. В главе "Записки Каютина" он устами этого интеллигента и разночинца, вступившего в тесное общение с народной средой, выразил, несомненно, собственные размышления по этому поводу:

"В моих странствованиях, несчастьях и трудах одна была у меня отрада, без которой, может быть, я не вынес бы своей тяжелой роли... Познакомился и породнился я с русским крестьянином... среди моря, где равно каждому не раз грозила смерть, в снежных степях, где отогревали мы друг друга рукопашной борьбой, а подчас и дыханьем, в сырой и тесной избе, где, голодные и холодные, жались мы друг к другу...

Труден доступ к его сердцу. Он суров, неразговорчив, неохотно обнаруживает свое чувство... Сердце его открывается не всякому и не вдруг... Будь прост и добр, а главное - будь искренен, прячь подальше чувство собственного превосходства, ...не показывай, что ты стараешься под него подладиться, - и тогда только можешь ждать его искренности...

И тогда увидишь ты, что в нем есть душа, чувство, энергия, и что, главное, в нем много иронии, иронии дельной и меткой...

Я много люблю русского крестьянина, потому что хорошо его знаю. И кто, подобно многим нашим юношам, после обычной "жажды дел" впал в апатию и сидит сложа руки, кого тревожат скептические мысли, ...тому советую я, подобно мне, прокатиться по раздольному нашему царству, побывать среди всяких людей, посмотреть всяких див..."

Далее Каютин выражал надежду: если скептики столкнутся с народом, они устыдятся своего бездействия и скептицизма, откинут лень и отдадут свои силы делу "процветания русского народа".

Конечно, эти суждения не были случайностью: в них выражено то отношение к народу, которое сложилось к тому времени у Некрасова; оно не было окончательным, поскольку преклонение перед народным характером еще не соединилось здесь с мыслью об освобождении крестьянства от векового гнета; однако остается бесспорным факт: безоговорочное признание нравственной силы народа решительно прояснило общественную позицию Некрасова. К тому же эта чисто некрасовская тема прозвучала со страниц "Современника" в такое время, когда в условиях "мрачного семилетия" поощрялась только легкая беллетристика.

"Три страны света" - второй роман, написанный спустя пять лет после ненапечатанного романа о Тростникове. О том, насколько вырос Некрасов как прозаик за эти годы, насколько углубилось его понимание действительности, можно судить, сравнив роль автобиографического начала в том и другом сочинениях. В первом случае оно преобладает настолько, что роман о Тростникове доныне служит материалом для биографов поэта, их первая забота при анализе романа - отделить художественный вымысел от биографической основы, от действительных фактов, рисующих бедствия и приключения молодого человека, литератора, без гроша в кармане приехавшего из провинции в столицу.

Страница :    << [1] 2 > >
Алфавитный указатель: А   Б   В   Г   Д   Е   Ж   З   И   К   Л   М   Н   О   П   Р   С   Т   У   Ф   Х   Ц   Ч   Ш   Э   Ю   Я   #   

 
 
      Copyright © 2024 Великие люди  -  Некрасов Николай Алексеевич