В то время все общественные вопросы в России сводились к крестьянскому вопросу - к борьбе за отмену крепостного права. После Крымской войны страх перед нараставшим крестьянским движением в стране вынудил правительство Александра II вступить на путь реформ и подготовки отмены крепостного права? Еще в 1857 году был образован секретный комитет, положивший начало подготовке реформы.
В те годы два политических направления противостояли друг другу в русской жизни. Одно из них представляли крепостники и либералы, заботившиеся прежде всего о соблюдении помещичьих интересов и допускавшие возможность половинчатых реформ только ради того, чтобы избежать худшего, то есть революции.
Сторонниками второго направления выступали революционные демократы, лагерь "Современника" во главе с Чернышевским, Добролюбовым и Некрасовым; они выражали интересы закабаленных масс, отстаивали идею безвозмездной передачи помещичьей земли крестьянам, свободного развития крестьянского земледельческого хозяйства. В одном из обращений "От редакции" (1858, Ќ 4), написанном Некрасовым совместно с Чернышевским, говорилось: "Все внимание России устремлено теперь на дело отмены крепостного права, начатое волею государя-императора".
Но шли годы, заседали разные комитеты, а объявление крестьянской реформы все откладывалось. Первоначальные надежды на новый курс правительства, который будто бы обновит страну, разрушались на глазах. Разногласия между либералами и демократами обострялись. Реакционная сущность политики Александра II становилась все более очевидной. Автор известного письма, присланного Герцену за подписью "Русский человек" и опубликованного в "Колоколе" 1 марта 1860 года, категорически утверждал: "Посмотрите, Александр Второй скоро покажет николаевские зубы... К топору зовите Русь". Предполагают, что автором этого письма был Чернышевский, - Или, может быть, Добролюбов. И во всяком случае, их единомышленник.
Деятели "Современника", отказавшись к тому времени от каких-либо иллюзий, поняли, что реформа готовится руками крепостников и в интересах помещиков. Например, Добролюбов, критикуя в письме к писателю Славутинскому непоследовательность его позиции, писал: "Точно будто в самом деле верите вы, что мужикам лучше жить будет, как только Редакционная комиссия кончит свои занятия..." Не очень-то верил в реформы и народ, во всяком случае, число крестьянских волнений в стране возрастало но мере приближения "воли".
В это время в условиях жестоких преследований со стороны цензуры в некрасовском "Современнике" появились лучшие статьи Добролюбова, в которых шла речь о скрытых силах народа, о необходимости пробуждать его к действию, об отношениях между народом и демократической интеллигенцией, о приближении революционных событий. В статьях Чернышевского ("Июльская монархия", "Антропологический принцип в философии") поднимались острые политические вопросы, получало философское обоснование материалистическое мировоззрение революционной демократии.
Какие журналы того времени могли бы похвалиться такими авторами, таким уровнем критики и публицистики? А в других отделах "Современника" печатались сатиры Салтыкова-Щедрина, деревенские рассказы Н. Успенского, очерки М. Михайлова, ставшего постоянным сотрудником журнала, и, конечно, стихи Некрасова.
Не удивительно, что один из цензурных чиновников, ознакомившись с книжками журнала за первые месяцы 1860 года, обнаружил в них "потрясение основных начал власти монархической, ...возбуждение ненависти одного сословия к другому".
С другой стороны, журнал приобретал все большую популярность среди демократических читателей. Тираж его возрастал год от году.
Некрасовские стихи этого времени полностью соответствовали общему духу и направлению "Современника". Разнообразны их темы, но почти в каждом стихотворении угадывается настроение горечи, затаенного гнева, тревожного ожидания. Мысль поэта постоянно привязана к деревне, к тяжбой жизни крестьянства. Вот трагический в своей реальности "Плач детей". Тема его подсказана одноименным произведением английской поэтессы Э. Б. Браунинг, но во всем остальном это совершенно самобытное произведение. Некрасов и сам указал, что он "очень мало держался подлинника". И мы вправе видеть в этих стихах едва ли не единственную в русской поэзии картину рабского труда детей, "измученных в неволе", на примитивных крепостных фабриках, каких тогда было уже немало {В английском стихотворении речь шла о детском труде на шахтах.}:
Только нам гулять не довелося
По полям, по нивам золотым:
Целый день на фабриках колеса
Мы вертим - вертим - вертим!
Духом осуждения крепостничества, дикости крепостного быта веет и от других стихов 1860 года, в том числе сатирических. Так, в сатире "Первый шаг в Европу", напечатанной в "Свистке" (раздел "Современника", который вел Добролюбов), описана некая русская барыня, оказавшаяся в берлинской гостинице (можно предполагать, что Некрасов имел в виду какой-то известный ему "случай), Забыв, что она не в своем отечестве, помещица ударила горничную Луизу, а та взамен оттаскала ее за волосы. Вот какая свобода в Европе! После этого расстроенный супруг замечает, что было бы лучше "в деревне девок стричь да надирать виски безгласному холопу!".
Несмотря на анекдотичность сюжета и веселые интонации, цензура не ошиблась в оценке стихотворения: его смысл увидели в том, чтобы "уронить наших помещиков" и указать на "ненормальное положение отечества".
Предреформенным настроением рождено стихотворение "Знахарка", На этот раз точно известно от самого Некрасова, что в основе стихотворного рассказа лежит подлинный случай, о котором ему поведал некий "умный мужик".
Безошибочно сбываются самые мрачные предсказания деревенской колдуньи; они наводят страх на односельчан: "Радостей мало - пророчит все горе". Секрет знахарки разгадал "старый мужик Пантелей": жизнь деревни полна горя и печали, поэтому и нетрудно предсказать беду, ошибки быть не может, хорошего не жди. Поняв это, Пантелей отказывается от гаданья:
Ты нам тогда предскажи нашу долю,
Как от господ отойдем мы на волю!
Ради этих двух строк Некрасов и написал "Знахарку" со слов "умного мужика", И надо сказать, что не только "умный мужик" (он-то, видимо, и назван в стихах Пантелеем), но и сам поэт был бы не прочь узнать от знахарки, какова же будет доля деревни после объявления долгожданного манифеста.
Впрочем, Некрасов на этот счет не обольщался. В стихах, обращенных к Тургеневу, он назвал предстоящие реформы "лучом сомнительного света". Но он знал - народ еще надеется, с нетерпением ждет, какова-то будет обещанная "воля". Об этом прямо говорится в стихотворении "Деревенские новости":
Сходится в хате моей
Больше да больше народу:
"Ну, говори поскорей,
Что ты слыхал про свободу?"
Но о "свободе" пока ничего не известно, а деревенская жизнь, как всегда, полна своих нехитрых и нерадостных событий - в Ботове валится скот, пастушонка убило громом, сгорели две деревни...
Попав в родные места (летом 1860 года он гостил в Грешневе), поэт узнает эти новости от старых своих друзей, бывших товарищей детских игр, про которых он имел право сказать: "Что ни мужик, то приятель". Они-то и хотят услышать от него рассказы "про свободу".
"Деревенские новости" примечательны своей автобиографичностью, о которой напоминают не только географические названия (Качалов лесок, Красные горки), но и прямое свидетельство Некрасова: в позднейших набросках автобиографии он привел стихи из "Деревенских новостей", чтобы подтвердить короткость, которая издавна сложилась между ним и грешневскими крестьянами.
Весь мир "стихотворения - крестьянский. Все другие темы и отношения отсюда намеренно исключены. Этим определяются его лиризм, мягкость интонаций, даже некоторая идилличность, хоть это понятие и очень мало подходит к Некрасову. Поэт радуется знакомым местам, где прошло детство, его умиляют и веселый летний дождь, и "милая эта дорога", и "теплого колоса пар", но больше всего новая встреча с грешневцами:
- Останови же лошадок!
Видишь, из каждых ворот
Спешно идет обыватель.
Все-то знакомый народ,
Что ни мужик, то приятель.
Приезжий меньше всего похож на помещика, вернувшегося в усадьбу. Свой дом он, зазывая гостей, даже называет хатой (может быть, из нежелания подчеркивать свои преимущества перед теми, кто живет в избах и хатах). Приезжему без церемоний выкладывают все новости (кстати, куда менее горестные, чем, например, в "Знахарке"); кума показывает ему крестника Ваню, а он не забыл привезти для него игрушку; земляки как родные сокрушаются, что столичный житель плохо выглядит:
Вишь ты лядащий какой,
Мы не таким отпускали:
Словно тебя там сквозь строй
В зиму-то трижды прогнали.
По всему видно, что среди мужиков этот горожанин свой, между ними достигнуты полная близость, взаимное понимание. После этого уже не кажется странным доверительный вопрос, увенчивающий стихи: "Что ты слыхал про свободу?"
К предреформенному времени относится и стихотворение "На Волге", также навеянное впечатлениями родных мест. Здесь Некрасов коснулся одной из мрачных сторон крепостнической действительности - бурлачества. Совсем недавно, в "Размышлениях у парадного подъезда" уже прозвучала эта тема: "Выдь на Волгу: чей стон раздается над великою русской рекой?" Теперь поэт обратился к воспоминаниям детства, проведенного "у берегов большой реки", и рассказал о том, как его привязанность к Волге, к ее вольным просторам еще в те годы была омрачена зрелищем тяжкого труда бурлаков. Их "мерный похоронный крик", стоны и жалобы навсегда оставили след в душе и памяти подростка.
О, горько, горько я рыдал,
Когда в то утро я стоял
На берегу родной реки
И в первый раз ее назвал
Рекою рабства и тоски!..
Но вот прошли годы, и герой стихотворения снова на волжском берегу увидел прежних измученных бурлаков:
Все ту же песню ты поешь,
Все ту же лямку ты несешь,
В чертах усталого лица
Все та ж покорность без конца...
Теперь эта вечная покорность судьбе вызывает уже, не только сострадание, но и возмущение, чувство протеста. Потому-то, обращаясь к бурлаку, поэт восклицает!
Чем хуже был бы твой удел,
Когда б ты менее терпел?
В этих словах - и призыв и лозунг, выражающий! мечту лучших людей о пробуждении народа. Сходный мотив звучит и в небольшом наброске "На псарне": здесь говорится о тех, кому не нужна воля, кто свыкся с бесправным своим положением. "Нашто мне воля? куда я пойду?" - спрашивает старик всю жизнь просидевший на барской псарне и не умеющий работать ("Хлеб добывать не умею").
Так, с разных сторон и по-разному отражалась в некрасовских стихах острейшая проблема эпохи - подготовка к отмене крепостного права. |
[1]